Плата за выход из договора: концептуальные размышления

Материал подготовлен в соавторстве с адвокатом В.С.ГАЛУЗА

Динамика развития коммерческой деятельности подталкивает участников гражданского оборота модернизировать используемые на практике договорные формы: формируются новые договорные конструкции, условия, а также правила, которые длительное время признаются де-факто легитимными лишь судебной практикой. Практика показывает, что именно при таких обстоятельствах проявляется действительная роль суда в так называемом контроле за справедливостью договорных условий.
Сейчас такое договорное условие как "плата за выход из договора" применяется, но крайне редко. В первую очередь это объясняется тем, что в действующих правовых реалиях и подходах есть риск, что такое условие может быть оспорено в суде.
Рассмотренная в материале тема как в практическом, так и в теоретическом смысле еще недостаточно глубоко проработана и остается дискуссионной. При этом, по мнению авторов, потребность оборота в использовании в договоре условия о "плате за выход из договора", существует.
В этой связи материал следует рассматривать критически, поскольку его авторы преследовали не столько цель освещения в обозначенном выше направлении определенных спорных вопросов, а сколько положить уже давно устоявшуюся в английском праве и к тому же закрепленную в ГК России конструкцию "exit fee" (комиссия за выход) или "termination fee" (комиссия за расторжение) на так называемые "правовые рельсы" отечественного договорного права.
Обозначенные в материале вопросы по большей части затрагивают правоотношения межу профессиональными участниками гражданского оборота. Соответственно, материал не ориентирован на оборот, который так или иначе затрагивает правоотношения с участием потребителей.
Авторы используют в материале термины "отказ от договора" и "односторонний отказ от исполнения договора", а также "плата за выход из договора", "плата за реализацию права на выход из договора", "плата за выход" и "плата за односторонний немотивированный отказ от договора" как синонимы.

Таким образом, ниже рассмотрим, насколько востребовано условие "платы за выход из договора" в коммерческом обороте, каковы мнение юристов и судебная практика насчет этого условия, есть ли проблемы при его применении.

1. Востребованность "платы за выход из договора" в коммерческом обороте


Каждая из сторон договора как правило извлекает определенные блага. В форме договора происходит превращение товаров, работ и услуг в деньги (и наоборот), то есть договор (возмездный/коммерческий) по большей части закрепляет экономические отношения сторон. Поэтому каждая из сторон, вступая в договор, рассчитывает сразу или в дальнейшем (при длящихся правоотношениях) получить вполне конкретную выгоду.
В договорные конструкции законодатель или стороны по соглашению между собой могут заложить условия об одностороннем отказе от исполнения договора (п. 3 ст. 420 ГК). Соответственно, каждая из сторон, которой предоставлено такое право, может немотивированно выйти из договора, тем самым расторгнув (прекратив) договорную связь со своим контрагентом.
Из-за досрочного прекращения правоотношений одна из сторон лишается всех тех экономических благ, на которые она рассчитывала при заключении договора. В определенных ситуациях это может привести к экономической асимметрии и нарушению баланса интересов сторон. Поэтому "плата за односторонний отказ от исполнения договора" служит:
- средством защиты какой-либо стороны от выхода контрагента из договора и своеобразным стимулом для последнего соблюдать условия договора в течение всего срока;
- компенсацией на покрытие неблагоприятных последствий в связи с досрочным расторжением договора. Например, компенсация времени и ресурсов на поиск нового контрагента; возмещение средств, расходованных на различные приготовления, связанные с исполнением текущего договора (покупка дополнительного оборудования либо его аренда, привлечение кредитных средств, привлечение дополнительного персонала и т.п.). Иными словами, это защита от любых возможных убытков, которые могут возникнуть у стороны, рассчитывавшей на исполнение договора;
- обеспечением баланса интересов сторон;
- гарантией стабильности договорных отношений.
Стабильность в коммерческих правоотношениях весьма важна, поскольку она:
a) позволяет закрепить определенные условия взаимоотношений, проецирующие интересы участников торгового оборота;
б) способствует таким участникам спрогнозировать экономическую целесообразность договора;
в) позволяет рассчитывать на запланированный результат, избежать рисков изменения позиции другого участника, в частности, при недобросовестности.
Иными словами, "плату за односторонний немотивированный отказ от договора" с учетом отмеченного выше можно охарактеризовать как механизм защиты интересов одной стороны, не выходящей из договора, так и механизм защиты интересов другой стороны, "покупающей" у контрагента возможность реализации своего права на односторонний отказ от исполнения (выход из) договора.
Рассмотрим пример судебного спора, когда сторонам, по мнению авторов, уместно было бы согласовать условие, предусматривающее "плату за выход из договора" наряду с возможностью немотивированного одностороннего отказа от договора.

Судебная практика
Между арендатором и арендодателем был заключен договор аренды здания административно-бытового корпуса со складскими помещениями и пристроенными котельными площадью 9 710,4 кв. м.
По этому договору было предусмотрено, что каждая из сторон имеет право в одностороннем порядке отказаться от договора с предупреждением второй стороны не ранее чем за 6 месяцев до предстоящего прекращения договорных отношений. Также стороны согласовали условия о предварительном предупреждении контрагента о предстоящем освобождении арендованного имущества.
Арендатор воспользовался своим правом на произвольный выход из договора, однако арендодатель напомнил арендатору об условиях договора относительно уведомления другой стороны не менее чем за 6 месяцев до предполагаемой даты прекращения договорных отношений. Арендатор с таким положением дел был не согласен и посчитал, что договор в определенный им срок был расторгнут и потребовал через суд понудить арендодателя к приемке по акту приема-передачи арендованного имущества, полученного в соответствии с договором аренды.
Суд первой инстанции отказал в удовлетворении требований арендатора. Суды апелляционной и кассационной инстанций оставили решение суда первой инстанции без изменения (постановление судебной коллегии по экономическим делам ВС от 14.01.2020 по делу N 220-24/2019/1350А/1509К).

Итак, необходимо обратить внимание в данном споре на условие, согласно которому каждая сторона вправе была выйти из договора с предупреждением второй стороны не ранее чем за 6 месяцев до предстоящего прекращения договорных отношений.
Можно предположить, что столь раннее заблаговременное уведомление арендатора о реализации им своего права на выход из договора обусловлено в первую очередь предметом аренды, площадь которого составила 9 710,4 кв. м. Найти иного арендатора на такую площадь, задача не из легких. Поэтому такой длительный период удержания арендатора в рамках договора, по мнению авторов, связан с минимизацией рисков арендодателя и ориентирован на уменьшение издержек на заключение нового договора аренды.
Авторам представляется, что если бы стороны данного спора предусмотрели условие о механизме взимания "платы за выход из договора", то финансовые потери каждого за досрочный разрыв арендных правоотношений были бы минимизированы. В частности, арендодатель получил бы денежную компенсацию "за продажу своего согласия" на реализацию арендатором предоставленного права на немотивированный отказ от исполнения договора, а арендатор в свою очередь получил бы за "выкупленное" у арендодателя согласие право на досрочное расторжение договора в более короткий срок.
Таким образом, по мнению авторов, механизм "плата за выход" это во-первых, потребность рынка; во-вторых, это реакция рынка на динамику его развития и в-третьих, это интерес участников, направленный на выбор тех условий правовой коммуникации, в том числе договорной, которые максимально соответствуют их предпочтениям.
Как видится авторам, установление каких-либо запретов на использование данного условия будет явно препятствовать вести договорную работу и совершать сделки как это принято во всем мире.
Кроме того, механизм взимания "платы за выход из договора" также может быть альтернативным инструментом для сторон в минимизации рисков, связанных с возможными судебными издержками, поскольку условие об одностороннем внесудебном порядке отказа от договора при условии платы в некоторых случаях может быть куда более выгодным инструментом, чем инициирование судебного спора, связанного с досрочным расторжением договора по требованию.
Стоит отметить, что модель договорного условия о взимании "платы за выход из договора" востребована не только в отношениях между участниками торгового оборота, но и в отношениях с участием граждан, а именно в потребительских отношениях.
Так, в настоящее время своеобразная модельная конструкция "платы за выход из договора" уже активно используется на рынке телекоммуникационных услуг, в частности интернет провайдерами, операторами мобильной связи.
Например, на практике встречаются такие условия договоров, в которых "по умолчанию" предусмотрена некая скидка (дисконт/льгота). Если потребитель реализует свое право "на выход из договора", то он должен возместить кредитору сумму этой скидки, то есть разницу между ценой за услугу без скидки и ценой за эту же услугу с учетом скидки.
Также встречаются конструкции условий, предусматривающие штраф, исчисляемый в базовых величинах за неисполнение обязательств пользования услугами в течение определенного периода времени на условиях предоставленной скидки (дисконта). То есть, если в период действия скидки потребитель (заказчик) реализовал свое право на односторонний отказ от исполнения договора, то он обязан уплатить исполнителю некую фиксированную сумму, названную в договоре штрафом.
Таким образом, рынок в отношениях с потребителем демонстрирует нам два основных подхода договорных условий:
1) при котором условия договора составлены таким образом, что "платеж за выход из договора" привязан к нарушению. То есть, если одна из сторон выходит из договора до истечения установленного срока, это будет считаться нарушением договора, и нарушитель договора должен уплатить фиксированную сумму (модель платежа, связанного с нарушением срочного обязательства);
2) при котором условия договора составлены таким образом, что одна сторона наделена правом выхода из договора, но реализовать это право она может только после внесения соответствующего платежа (модель платежа, не связанного с нарушением обязательства). Соответственно, эта модель договорного условия не может быть оценена как штраф, поскольку "плата за выход" не связана с нарушением договора. Такая плата взимается в связи с предусмотренным договором правом на произвольный односторонний отказ от его дальнейшего исполнения.
Следует отметить, что такие модели договорных условий были сконструированы исключительно в результате порождения новых явлений в сфере телекоммуникации, а также ввиду специфики законодательного регулирования отношений с участием потребителей. Как следствие, внедрение механизма взимания "платы за выход из договора" является нормальным процессом итога интенсивного развития рынка данных услуг. Кроме того, такая конструкция договорного условия также направлена на сбалансирование интересов сторон и сохранение долгосрочных отношений с потребителями.
При этом, говоря в защиту прав потребителей, необходимо также оценивать и другую сторону. В частности, потребитель, реализуя свое право на преждевременный "выход из договора" тоже может навредить (причинить убытки) и исполнителю. Взимая "плату за выход из договора", исполнитель обеспечивает окупаемость своих затрат без значительных авансовых платежей, что позволяет уравнять баланс интересов сторон.
В целом в потребительских отношениях "плата за выход из договора" также является ответной реакцией на динамично изменяющийся рынок в сфере оказания услуг, выполнения работ и т.д.
Также есть все основания полагать, что такая "плата" является неким инструментом для удержания потребителя от его перехода к другому кредитору (исполнителю). Авторы полагают, что такая конструкция договорного условия не может служить средством удержания потребителей от перехода от одного кредитора к другому или как средство наказания за это. Потребитель в таком положении является явно "слабой" стороной со всеми вытекающими из этого правовыми последствиями.

2. Мнение юристов и судебная практика по вопросу "платы за выход из договора"


Условие о "плате за односторонний отказ от договора" неоднократно становилось предметом дискуссий в юридическом сообществе, а также предметом оценки судебных инстанций.
По мнению авторов, из анализа содержащихся в открытом доступе публикаций и судебных постановлений следует, что ключевой проблемой является не сама возможность использования в договорных конструкциях "платы за выход из договора", а некорректное формулирование условия о такой плате.
Так, стороны зачастую называют "плату за выход из договора" неустойкой, штрафом, штрафными санкциями и иным подобным образом, что в последующем влечет негативные последствия.
Авторам представляется, что наличие подобных формулировок в договорных конструкциях, используемых профессиональными участниками гражданского оборота, является следствием буквального "заимствования" договорных условий предпринимателей России, где стороны также ошибочно именовали "плату за выход из договора" неустойкой (штрафом) [1, с. 10 - 21].
Из доступных на данную тематику публикаций авторы приходят к выводу, что господствующей является позиция о ничтожности условия, содержащего указание на неустойку, штраф, штрафные санкции за односторонний отказ от исполнения договора. Основным аргументом данной позиции является следующий вывод: реализация права на односторонний отказ от договора является правомерным действием, в связи с чем в таком случае к лицу не может быть применена мера ответственности в виде неустойки [2; 3].
В свою очередь встречаются публикации, обосновывающие правомерность такого условия со ссылкой на принцип свободы договора [4; 5; 6].
До конца 2019 года в судебной практике также встречались случаи различной правовой оценки данных договорных условий.

Судебная практика
При рассмотрении экономическим судом дела по иску арендодателя к арендатору о взыскании неустойки по договору аренды предметом оценки стал пункт договора, в соответствии с которым стороны определили возможность расторжения и прекращения договора по соглашению сторон или в одностороннем порядке любой из сторон с уведомлением другой стороны за три месяца до даты расторжения и с выплатой второй стороне неустойки в размере 10% от контрактной суммы договора при условии неповышения арендной платы за весь период аренды имущества.
Суд пришел к выводу, что ответчик (арендатор) фактически заявил односторонний отказ от исполнения договора аренды, в результате которого действие договора было прекращено. Суд пришел к выводу об обоснованности требования о взыскании неустойки в меньшем размере, чем просил арендодатель (решение экономического суда Могилевской области от 06.12.2018 по делу N 168-9/2018).
В последующем это решение оставлено апелляционной инстанцией без изменения.
Апеллянт (арендодатель) указал в апелляционной жалобе на включение в договор аренды именно условия о выплате арендатором компенсации, именуемой неустойкой, за досрочное расторжение договора. При этом апеллянт полагал, что указанная выплата не связана с нарушением сторонами договорных обязательств, а является условием расторжения договора, в связи с чем квалификация судом этой выплаты в качестве неустойки основана на ошибочном толковании норм права. По мнению апеллянта, предусмотренная в договоре денежная сумма не является мерой ответственности за виновное поведение стороны договора, а именование этой суммы в договоре неустойкой не изменяет ее сути.
Апелляционная инстанция признала данные доводы несостоятельными со ссылкой на ст. 401 ГК, указав, что стороны в договоре аренды предусмотрели выплату именно неустойки, что также подтверждается перепиской сторон, позицией ответчика в судебном заседании (постановление апелляционной инстанции экономического суда Могилевской области от 22.01.2019 по делу N 168-9/2018/215А).

Судебная практика
В другом деле по иску арендатора к арендодателю о взыскании суммы обеспечительного платежа и процентов за пользование чужими денежными средствами предметом судебной оценки стали пункты 5.1 - 5.4 договора аренды, а также пункты, регламентирующие функции, которые выполняет обеспечительный платеж.
В целом позиция арендатора сводилась к тому, что удержание ответчиком обеспечительного платежа после прекращения договора аренды является неправомерным, поскольку такое удержание осуществляется в связи с применением к нему мер ответственности за прекращение договорных отношений. Поскольку арендатором виновное нарушение договора допущено не было, следовательно, применение арендодателем неустойки является незаконным.
Позиция арендодателя сводилась к тому, что обеспечительный платеж выполнил функцию штрафной санкции за досрочное прекращение договорных обязательств (подп. 5.3 договора аренды), в связи с чем основания для взыскания суммы обеспечительного платежа отсутствуют. При этом арендодатель указал, что целью удержания обеспечительного платежа является покрытие последним своих убытков в виде упущенной выгоды за невозможность передать помещение в аренду другому арендатору и получать арендные платежи за период, пока помещение находилось в аренде у арендатора. Установление такой ответственности полностью соответствует принципу свободы заключения договора.
Суд первой инстанции констатировал прекращение между сторонами договорных отношений, установив, что инициатива такого прекращения исходила от арендатора.
Вместе с тем доводы арендодателя о применении в отношении арендатора предусмотренной договором штрафной санкции за прекращение договорных отношений по инициативе арендатора в виде удержания внесенного обеспечительного платежа признаны несостоятельными.
Суд со ссылкой на ст. 401 ГК указал, что подп. 5.3 договора установлено, что при расторжении договора, отказе от договора по инициативе арендатора ранее чем через 4 месяца с момента его заключения сумма обеспечительного платежа в счет оплаты арендной платы не зачитывается (больше не выполняет функцию обеспечения обязательств арендатора по внесению платежей по договору, по своевременному освобождению помещения, его возврату в надлежащем состоянии), а выступает в роли меры обеспечения и ответственности за досрочное расторжение либо отказ от договора.
При этом со ссылкой на ст. 311 ГК суд указал, что неустойкой может быть обеспечено надлежащее исполнение сторонами обязательств по договору, но неустойка не может выступать в качестве условия реализации ими своих прав по договору, поэтому удержание неустойки в связи с реализацией сторонами своего права на расторжение договора является неправомерным (решение экономического суда г. Минска от 20.06.2019 по делу N 4-6/2019).
Данное решение оставлено без изменения вышестоящими инстанциями (постановление апелляционной инстанции экономического суда города Минска от 31.07.2019 по делу N 4-6/2019/892А, постановление судебной коллегии по экономическим делам ВС от 08.10.2019 по делу N 4-6/2019/892А/1135К).

Судебная практика
Еще одно дело рассмотрел суд по иску арендодателя к арендатору о взыскании неустойки (штрафа) по договору аренды от 29.06.2015.
Так, в соответствии с п. 5.7 договора аренды по истечении 3 лет аренды (начиная с 01.03.2018) каждая из сторон вправе в одностороннем порядке заявить отказ от договора в целом либо в части какого-либо объекта недвижимости, входящего в состав имущества, письменно предупредив вторую сторону за 30 дней.
Судебными инстанциями установлено, что арендатор 29.08.2018 уведомил арендодателя об одностороннем отказе от исполнения договора. В связи с односторонним отказом арендатора от исполнения договора стороны в допсоглашении от 15.10.2018 к договору пришли к соглашению о том, чтобы считать последним днем договора аренды 15.10.2018.
Согласно п. 4.7 договора в случае расторжения арендатором договора в целом либо в части какого-либо объекта недвижимости, входящего в состав имущества, до окончания срока аренды на основании п. 5.7 договора, арендатор обязан уплатить арендодателю неустойку (штраф) в размере трехмесячной общей суммы арендной платы за соответствующий объект недвижимости, входящий в состав имущества, предусмотренной за 3-й год аренды.
В судебном заседании арендодатель ходатайствовал об изменении предмета исковых требований и о взыскании с ответчика компенсационного платежа, которое принято судом к рассмотрению.
Судебные инстанции пришли к выводу, что из буквального содержания условий договора усматривается, что стороны установили ответственность в виде неустойки (штрафа) за расторжение договора в целом либо в части до окончания срока аренды на основании п. 5.7 договора. В условии п. 4.7 договора не усматривается соглашение сторон о компенсационном платеже, и довод жалобы относительно компенсационного платежа, не подтвержден материалами дела.
Судебные инстанции пришли к выводу о ничтожности п. 4.7 договора, руководствуясь ст. 169 ГК, поскольку условие договора об уплате арендатором штрафа за реализацию права на односторонний отказ от исполнения договора противоречит нормам ст. 311 ГК (постановление судебной коллегии по экономическим делам ВС от 13.10.2020 по делу N 126-29/2020/888а/1006К).

Таким образом, в судебной практике, поддержанной ВС, также господствующей точкой зрения является неправомерность договорных условий, содержащих указание на штрафной характер "платы за реализацию права на выход из договора".
При оценке подобных условий договора судебные инстанции применяют буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений или так называемый метод "четырех стен" волеизъявления, указывая, что стороны согласовали меру ответственности за реализацию права на односторонний отказ, что недопустимо.
Вместе с тем, заслуживает внимания подход толкования подобных условий договора, который применяют суды России, и который, по мнению авторов, соответствует современным реалиям гражданского оборота.

Судебная практика
Так, определением судебной коллегии по экономическим спорам ВС России от 27.10.2015 по делу N А40-53452/2014 были отменены судебные постановления нижестоящих инстанций и арендатору отказано в удовлетворении исковых требований к арендодателю о признании недействительным пункта п. 4.4 договора аренды.
Оспариваемый пункт договора аренды предусматривал обязанность арендатора внести арендодателю задаток в размере двухмесячной арендной ставки на условиях заключенного между сторонами соглашения о задатке. Стороны указали, что сумма не является платежом за первые месяцы аренды, а удерживается арендодателем в качестве гарантии надлежащего выполнения обязательств арендатором по договору. По условиям названного пункта договора, если арендатор расторгает договор до истечения срока его действия по любой причине за исключением п. 2.1.5, 6.4.1 - 6.4.3 договора, задаток удерживается арендодателем в полном объеме в качестве штрафа.
Судебные инстанции удовлетворили требования арендатора, признав оспариваемый пункт договора недействительным. Они указали, что штраф за досрочное расторжение договора является неустойкой, которая применяется при наличии гражданско-правового нарушения. Поскольку досрочное расторжение договора в одностороннем порядке не является гражданско-правовым нарушением (ненадлежащим исполнением обязательств), а обусловлено реализацией арендатором права, предоставленного договором, штраф противоречит нормам гражданского законодательства.
ВС России признал данные выводы ошибочными, сославшись на принцип свободы договора, отметив, что стороны при заключении договора аренды вправе установить основания для досрочного расторжения договора и условия такого расторжения. В частности, право на односторонний отказ от исполнения обязательства, связанного с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, может быть обусловлено по соглашению сторон необходимостью выплаты определенной денежной суммы другой стороне обязательства.
Оспариваемым пунктом договора предусмотрена возможность расторжения договора до истечения срока его действия в одностороннем порядке по любым другим основаниям, кроме прямо указанных в договоре, однако условием такого расторжения является для арендатора - удержание арендодателем задатка, для арендодателя - уплата задатка в двойном размере.
С учетом изложенного ВС России пришел к выводу, что стороны определили порядок расторжения договора, которым предусмотрено особое условие для досрочного немотивированного расторжения договора в одностороннем порядке, что не противоречит положениям ст. 329 и 421 ГК России. При этом, поскольку удержание задатка арендодателем не связано с нарушением сторонами договорных обязательств, а при наличии определенных обстоятельств является условием для расторжения договора, квалификация судами суммы задатка в качестве неустойки основана на ошибочном толковании норм права.
В данном случае стороны при заключении договора определили сумму компенсации, которая должна быть выплачена одной из сторон при отказе от договора. То, что такая компенсация поименована в договоре штрафом, не изменяет ее сути, которая состоит не в привлечении к ответственности стороны, решившей досрочно отказаться от договора, а напротив, предоставляет возможность расторжения договора без объяснения причин любой из сторон.

Таким образом, ВС России отошел от формального подхода в виде буквального толкования слов и выражений и определил намерения сторон при согласовании данного пункта договора, а также суть данного платежа.
По мнению авторов, при толковании подобных условий договора необходимо исходить из того, что реализация права на односторонний отказ от исполнения договора не является гражданско-правовым нарушением и не может влечь ответственность. В этой связи вызывает сомнения согласование сторонами договора в качестве "платежа за выход из договора" именно неустойки (меры ответственности), поскольку это изначально противоречит ее правовой природе. В такой ситуации может применяться принцип "абсурдности", в соответствии с которым суд вправе отклонить прочтение договора, если оно точно не могло иметься в виду.
Кроме того, по мнению авторов, в целях установления всех обстоятельств рассматриваемого вопроса и действительной воли сторон, суду следует установить толкование спорного условия договора сторон на момент акцепта договора (условия); определить, выражала ли сторона, ссылающаяся на недействительность спорного условия, возражения и замечания по поводу формулировок. С учетом установленных обстоятельств при наличии противоречивого поведения стороны, оспаривающей условие договора, отказывать в защите нарушенного права (признавать недействительным условие договора) со ссылкой на принцип "venire contra factum proprium" (запрет противоречивого поведения) или доктрину "estoppel".

3. Проблематика "платы за выход" при применении ст. 736 ГК


В настоящее время вопрос возможности согласования платы за односторонний немотивированный отказ от исполнения договора возмездного оказания услуг, как и использования иных механизмов (мораторий на такой отказ в течение определенного периода времени после заключения договора, установление "периода предупреждения") порождает множество споров среди практикующих юристов.
По своей сути возможность либо невозможность использования названных механизмов в законодательстве применительно к договору возмездного оказания услуг ставится в зависимость от того, какой характер придается ст. 736 ГК: императивный или диспозитивный.
Анализ ряда публикаций позволяет авторам сделать вывод, что господствующей точкой зрения является придание ст. 736 ГК императивного характера [7; 8; 9; 10].
Основным аргументом данного подхода является ссылка на ч. 2 п. 3 ст. 391 ГК с указанием того, что поскольку ст. 736 ГК не содержит указания на "если иное не предусмотрено соглашением сторон", следовательно, законодатель придает данной норме императивный характер.
Не вдаваясь в дискуссию о том, что же на самом деле представляют собой диспозитивные нормы и какое понимание диспозитивной нормы содержится в иностранных правопорядках, необходимо обозначить важный аспект: любые правовые позиции, существующие в судебной практике, влекут за собой определенные экономические последствия для участников гражданского оборота и учитываются при установлении их прав и обязанностей.
Заместитель Председателя ВС Беларуси Кобец Ю.В. неоднократно отмечал, что судебные решения порождают цепочку последствий для организаций и конкретных людей, в связи с чем при рассмотрении экономических дел суду всякий раз необходимо оценивать экономические последствия принимаемых решений. В каждом судебном решении должны быть экономическая логика, польза и смысл [11, с. 10; 12, с. 4 - 9].
Представляется, что в настоящее время деятельность по оказанию услуг пронизывает все сферы жизнедеятельности современного общества. В силу ее специфики и развития, для поддержания стабильности гражданского оборота, по мнению авторов, необходимо предоставить субъектам хозяйствования определенную правовую свободу в установлении своих прав и обязанностей применительно к договору возмездного оказания услуг, поскольку к ее ограничению отсутствуют какие-либо политико-правовые основания.
Не затрагивая развитые европейские правопорядки, в которых "диспозитивная природа нормы права является общим правилом, а императивность - исключением", отметим, что "презумпция диспозитивности нормы" уже была закреплена в практике России постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда России от 14.03.2014 N 16 "О свободе договора и ее пределах". В частности, установлено, что ст. 782 ГК России (аналог ст. 736 ГК Беларуси) не исключает возможность согласования сторонами договора иного режима определения последствий отказа от договора.
Также необходимо обратить внимание на п. 3 ст. 6 ГК Украины. Согласно ему стороны в договоре могут отступить от положений актов гражданского законодательства и урегулировать свои отношения на собственное усмотрение; стороны в договоре не могут отступить от положений актов гражданского законодательства, если в этих актах прямо сказано об этом, а также в случае, если обязательность для сторон положений актов гражданского законодательства вытекает из их содержания или из сути отношений между сторонами.
Таким образом, помимо развитых европейских правопорядков, ряд стран постсоветского пространства также внедрили "презумпцию диспозитивности нормы", что, на взгляд авторов, полностью соответствуют духу сегодняшнего времени.
В этой связи авторам представляется, что в целях развития сферы оказания услуг, как и экономики в целом, существует необходимость принять волевое решение о переходе к "презумпции диспозитивности нормы" на уровне законодателя либо ВС.

4. Проблемы и риски при использовании "нестандартных" условий в договоре


В настоящее время в законодательстве окончательная определенность по вопросу применения конструкции "платы за выход из договора" остается неясной. И это объяснимо, поскольку в законе нельзя предусмотреть нормы, которые могли бы быть применимы на все случаи жизни.
Впрочем, сам по себе факт отсутствия прямого регулирования какой-либо правовой ситуации, по мнению авторов, не должен служить препятствием для применения сторонами той либо иной модели как договорного правоотношения, так и его отдельных условий. В противном случае оборот и договорная активность его участников будет заблокирована.
Для восполнения подобной неурегулированной "пустоты" в сфере договорного и обязательственного права существует в том числе институт свободы договора, выражение которого строится как в возможности заключения договора, соответствующего интересам сторон (который не предусмотрен законом), так и в возможности его использования в качестве инструмента для минимизации рисков. То есть стороны посредством свободы договора и договорного процесса наделены правом на принятие мер по снижению как юридических, так и иных рисков.
Однако необходимо также осознавать, что отклонение от стандартных моделей, а "плату за выход" нельзя назвать таковой, влечет за собой определенные риски и негативные последствия.
Практика показывает, что риск признания нестандартных положений недействительными весьма велик. Создание новой договорной модели или нового ранее не использованного на практике договорного условия, которое не вписывается в поименованную законом конструкцию либо которая не прошла этап судебной легитимации, в большинстве своем вызывает некий элемент правового отрицания нежели принятия.
Поэтому важно отдавать себе отчет в существующих рисках, которые могут подстерегать контрагентов при попытке согласования любых нестандартных условий договора.

Судебная практика
Суд рассмотрел нестандартный вопрос о том, может ли являться соглашение о зачете недействительным ввиду неоднородности зачитываемых требований с ненаступившим сроком исполнения. В ходе рассмотрения дела суды первой и апелляционной инстанций указали, что соглашение о зачете противоречит положению ст. 381 ГК и на основании ст. 167, 169 ГК признали его ничтожным. При рассмотрении кассационной жалобы ВС данную ситуацию исправил. Отменив судебные акты нижестоящих инстанций, ВС указал, что соглашение о зачете в силу свободы договора (ст. 391 ГК) является самостоятельным и допустимым способом прекращения обязательств (постановление судебной коллегии по экономическим делам ВС от 30.07.2019 по делу N 14-16/2019/746А/884К).

На примере данного дела видно, что нестандартные сделочные условия, выходящие за рамки правового регулирования, всегда увеличивают риск их оспаривания. И причин в этом достаточно много, начиная с недобросовестности стороны, принявшей исполнение по сделке и впоследствии самостоятельно инициирующей ее оспаривание по фактам как недействительности, так и незаключенности, заканчивая подходом суда, который весьма осторожно относится к различным нестандартным проявлениям договорной свободы и сложным договорным условиям, и конструкциям, ранее неизвестным судебной практике.
Отметим, что пока по вопросу "платы за выход" из договора отсутствует законодательное регулирование и предельная ясность, то участникам оборота стоит только предполагать, что в будущем по данному вопросу может быть будет какое-либо прояснение лишь в судебной практике.
Авторы же убеждены, что отсутствие в ГК тех или иных положений, позволяющих регулировать подобные вопросы, не может быть препятствием договорной активности. Суды должны учитывать интересы профессиональных участников гражданского оборота и признать неизбежность и практическую пользу новшеств в области отдельных договорных условий.

5. Заключительные выводы авторов по материалу


В заключение необходимо отметить, что применение механизма "платы за выход из договора" в настоящее время может вызвать много спорных вопросов. Вместе с тем описанные выше аргументы авторов демонстрируют, что при правильном построении всех необходимых условий договора данная модель может быть использована оборотом в своей договорной работе.
Условие о "плате за выход из договора" является одним из инструментов самостоятельного формирования отношений на перспективу и не может являться чем-то аномальным в договорной практике. Соответственно, профессиональные участники гражданского оборота не могут быть не заинтересованы в том, чтобы условие о "плате за выход из договора" соблюдалось, в том числе и при возникновении спора.
По мнению авторов, правосудие должно признать действительную весомость и пользу от инноваций в области нестандартных договорных условий, поскольку динамика имущественного оборота во многом зависит в том числе и от направления судебной практики.
Что касается участников оборота, то им также необходимо помнить, что не всякое договорное условие будет жизнеспособным и имеющим регулятивную значимость. Как показывает практика при использовании сторонами некоего гибридного аналога конструкции "платы за выход из договора" только на базе неустойки, задатка или обеспечительного платежа, приводит к совершенно иным (негативным) правовым эффектам и, к сожалению, не к тем, на которые стороны рассчитывали на этапе входа в договорные отношения.
Для того, чтобы договорное условие, предусматривающее "плату за выход из договора" выполняло предназначенную ему функцию, такому условию в договоре необходимо придавать соответствующее наименование и, как следствие, детализированный механизм реализации. И только тогда, когда конструкция условия (условий) всецело будет сконструирована, "плата за выход" наряду с остальными условиями обретет принудительную силу договорного обязательства.
Во избежание неясности и минимизации отмеченных выше рисков сторонам авторы рекомендуют прямо фиксировать в договоре о том, что "плата за выход" - это не неустойка и не обеспечительный платеж, и даже не гарантия и т.п. "Плата за выход" - это плата, которая устанавливается за немотивированный отказ стороны от договора, соответственно такая плата именуется компенсационным платежом. Также сторонам разумно в договоре определить размер "платы" либо порядок ее определения. Особое внимание стоит уделить размеру "платы" и учесть, что очевидно завышенная сумма увеличивает риск отказа в удовлетворении требований о ее взыскании через институт злоупотребления правом либо уменьшение такой суммы до минимальных (разумных) пределов по модели ex post контроля.
Что касается правоотношений в сфере оказания возмездных услуг, то учитывая специфику нормативного регулирования, а также отсутствие однозначных стандартов и подходов, позволяющих участникам коммерческого оборота прогнозировано выстраивать свои договорные отношения, сторонам, по мнению авторов, разумно предусматривать право на односторонний отказ от исполнения договора под условием, что с момента направления заказчиком уведомления об одностороннем отказе от исполнения договора цена за оказываемые исполнителем услуги будет увеличиваться на определенный процент от цены договора либо на фиксированную сумму (в зависимости от специфики оказываемых услуг). Вместе с тем следует оговориться, что к предложенному выше варианту стоит относиться с осторожностью, поскольку такой подход основан лишь на предварительном суждении, требующем в дальнейшем более детальной и углубленной проработки.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Карапетов, А.Г. К вопросу о снижении платы за отказ от договора / А.Г.Карапетов // Журнал "Вестник экономического правосудия Российской Федерации" - 2017. - N 8.
2. Слепич, М.Ю. Вопрос: арендатор может отказаться от исполнения договора в одностороннем порядке, если выплатит арендодателю штраф. Арендатор отказывается от исполнения договора: вправе ли арендодатель требовать уплаты штрафа? / М.Ю.Слепич // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО "ЮрСпектр", Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. - Минск, 2021.
3. Пигуль, А.М. Ничтожность условия о неустойке за односторонний отказ от исполнения смешанного договора / А.М.Пигуль // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО "ЮрСпектр", Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. - Минск, 2021.
4. Путеводитель по договорной работе "Аренда. Общие положения. Рекомендации по заключению договора" (ООО "ЮрСпектр") (по состоянию на 01.09.2020 // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО "ЮрСпектр", Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. - Минск, 2021.
5. Матвеев, Д.И. Неустойка за односторонний отказ от исполнения договора возмездного оказания услуг / Д.И.Матвеев // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО "ЮрСпектр", Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. - Минск, 2021.
6. Жданович, Н.Д. Плата (компенсация) за односторонний отказ от исполнения договора / Н.Д.Жданович // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО "ЮрСпектр", Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. - Минск, 2021.
7. Слепич, М.Ю. Вопрос: стороны заключили договор на оказание маркетинговых услуг. В нем условие: заказчик вправе отказаться от исполнения договора только до начала оказания услуг и не вправе это сделать в процессе исполнения договора. Правомерно ли данное условие? / М.Ю.Слепич // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО "ЮрСпектр", Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. - Минск, 2021.
8. Дубинский, Н.А. Правовые вопросы оказания возмездных услуг во внешнеэкономической деятельности / Н.А.Дубинский // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО "ЮрСпектр", Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. - Минск, 2021.
9. Латышев, И. Как не споткнуться, выходя на рынок / И.Латышев // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО "ЮрСпектр", Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. - Минск, 2021.
10. Лосев, С.С. Экспресс-вопрос-ответ: правомерно ли установить в договоре возмездного оказания услуг штраф за односторонний отказ заказчика от договора? / С.С.Лосев // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО "ЮрСпектр", Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. - Минск, 2021.
11. Кобец, Ю.В. Справедливое судебное решение всегда основано на правильном понимании и применении закона / Ю.В.Кобец // Журнал "Судебный вестник Плюс: Экономические правосудие" - 2019.
12. Кобец, Ю.В. Решения экономических судов должны стимулировать экономическую активность / Ю.В.Кобец // Журнал "Судовы веснiк" - 2018. - N 3.